Павел Воля: Мне на себя наплевать

Павел Воля сейчас нарасхват – снимается в двух фильмах, причём в главных ролях, ведёт шоу на радио. Его время расписано буквально по минутам, но он успевает давать интервью – как всегда, открыто и с юмором.

- В «Платоне» ты сыграл человека, который под конец фильма, кажется, понял, что вся гламурная мишура толком ничего не стоит. Но тебя же воспринимают как персонажа, который заработал себе славу на этом гламуре…

- Не думаю, что я чем-то обязано гламурной мишуре. Она тут вообще не при чем. Все, что мы делаем в Comedy Club – это выходим на сцену, шутим и веселимся. К гламуру это не имеет отношения.

- Но вы же постоянно работаете на корпоративах, светских вечеринках, где как раз собирается публика, озабоченная роскошью. Ты стал по-другому на них смотреть? Твой-то персонаж, Платон, во всем этом разочаровался…

- Да нет. Это, мне кажется, далекие друг от друга вещи. «Платон» - это в первую очередь кино, сценарий и конкретная история конкретного человека. Я даже не берусь рассуждать о том, насколько она может иметь отношение к моей собственной жизни. Скорее, нет. Моя жизнь – только моя жизнь, а фильм - только фильм.

- Что, вообще никак эта драматическая роль на тебя не повлияла?

- Ну, когда ты играешь такую роль, она тебя все-таки немного меняет. Особенно во время съемочного периода. Я даже какое-то время ловил себя на мысли, что где-то веду себя как Платон. Но чтобы можно было говорить, что он заставил меня что-то переоценить, поменять взгляды.… Нет.

- У Платона же есть реальный прототип – Петр Листерман. Точно такой же человека, который говорит, что «продает счастье», а на самом деле обычный сводник…

Петя - самый известный из всех подобных персонажей. Но мы не встречались с ним по поводу этой роли. Увижу Петю, поинтересуюсь его мнением.

- Но фильм «Платон» как раз дает какую-то моральную оценку персонажам вроде Петра Листермана…

- Смотря для кого. Смотря, кто как это оценивает. Мы же все из разного теста, из разного дерьма. И для кого-то и Платон, и Петя делают очень хорошие вещи. Для тех, кто к этому не привык, их род занятий покажется ужасным. А вообще мой персонаж, Платон, просто живет своей жизнью и все. В честь чего мне его судить? Как я вообще могу судить? Шел бы я куда подальше со своим мнением!

- Вот и в пресс-релизе фильма написано, что, на твой взгляд, Платон не мерзавец, а человек, который просто пользуется желанием девушек подороже продать свою красоту и молодость.

- Есть очень точная фраза на этот счет: «Если бы люди не хотели продаваться, они бы не продавались». Так что все, что делает Платон – это просто предложения. Он предлагает, так же как жизнь каждый день предлагает тебе разные варианты твоего дальнейшего существования. Платон предлагает. А вот соглашаться или нет – это уже вопрос к тем девушкам, которые на это идут.

- Не думаешь, что «Платон» - это, скорее, реклама таких желаний, нежели кино о том, что большая любовь гораздо сильнее цинизма?

- Так Платон в итоге и поплатился за это своей любовью, чувствами! Видимо, он был к ним не готов, вот и действовал по каким-то своим схемам, так как привык. Платон настолько запутался, что в финале все потерял: привычную жизнь, свою любовь, свою девушку. Вот вам и самая большая мораль.

- Ты доволен, как сыграл свою первую роль в большом кино? Нет ощущения, что ты сыграл свою маску, привычную всем по Comedy Club?

- Я не совсем адекватный эксперт по этому вопросу. Я пока не могу разобраться, потому что я – это я. Понятно, что у моего друга, который знает меня 10 лет, и у того, кто видел меня только по телику, будут абсолютно разные мнения…

- Какие моменты съемок дались тебе сложнее всего?

- Не помню чего-то особо сложного. Помню любимые моменты. Например, сцена, где мы сидим с олигархом в разбитой «шестерке» посреди пустыни. На мой взгляд, сумасшедший антураж! Но мой любимый кадр – проход вдоль винного шкафа в плаще и кепке…

- Любуешься собой?

- Нет, не любуюсь. Это просто любимые моменты в кино. Я не любуюсь собой ни в этом фильме, ни где-либо еще. Я вообще себе не нравлюсь. Мне на себя наплевать.

- Вот в Comedy ты вечно шутишь, а на съемках над чем смеялся?

Мне было очень смешно, когда мы снимали сцену в Воронеже, где Платон отбирал девушек якобы для съемок в кино. В зале стоял жуткий холод, а бедные полуголые девочки мерзли на сцене.… В фильме этого не будет видно. Но мне смешно всякий раз, когда я этот эпизод вспоминаю. Очень истеричная картина. Холодный зал, казарма, девушки раздетые на сцене. Что мы вообще делали в этом Подмосковье с голыми женщинами, завернутыми в одеяла?!! И солдатики под окнами выстроились. У них праздник был – женщин в казарму завезли. ОУ! ЙЕ!

- Тебя не тошнит иногда от слова «гламур»?

- Мне по фигу! Я не понимаю, когда ставят в одну строку мою работу и гламурную жизнь. Я шучу, юморю, и мы записываем это на камеру. Какой гламур? Это рабочий процесс. Заявляю: товарищи, рабочий процесс не гламурен! Это тупо работа. И ничего «элитного», «гламурного» тут нет!

- Как отдыхаешь от работы?

- Могу поменять род деятельности. Баню люблю. Могу поехать на рыбалку. Недавно поймал белого амура и карпа.

- Но рыбалка – это же медитация! Вряд ли кто может представить Пашу Волю с удочкой на берегу…

- Вы не видели, как я себя веду на рыбалке! Та еще энергетика! Когда тащишь рыбу в пять килограммов, о медитации забываешь. Это уже охота!

- Что с музыкой, когда публика услышит твой новый альбом?

- Мою новую песню можно будет услышать в фильме. Я написал слова, а музыку композитор Арто Тунч. Записали тему в Ереване с коллективом «Armenian Navy Band». По-моему, получилось очень достойно. Похоже даже не на песню, а на музыкальную поэму. И со своей группой «Мультиинструменталисты» мы тоже работаем. Пишем новые вещи, которые скоро удивят всех. Клип вот на песню «Маме!» выпустили. Я не корплю над музыкой, я больше веселюсь оттого, что со мной происходит. Для меня это, в первую очередь, веселье.

- А музыку Тимура Родригеза ты уже слышал? Он же тоже собирается выпустить альбом.

- Пока я слышал только электронный трек с Иваном Рудыком. Мне понравилось. Вообще, я очень трепетно отношусь к музыкальным проявлениям натуры Тимура еще с восьмого класса. Он мне еще тогда сделал в моем черепе хорошо. Но нового ничего не слышал, видимо, еще не все готово. Я тоже никому не показывал свой альбом, пока его не доделал.

- Слушай, а может, ты, наконец, поставишь точку в своих отношениях с Марикой? Вокруг вас столько слухов…
- Точку поставлю. Все – слухи! А почему так говорю? Потому что не ваше дело!